heugwen: (Default)
Письмо из СИЗО:

«Всегда был убежден, что молчание - форма соучастия. а соучаствовать в этом - извините. Ну вот такая сейчас цена за немолчание - но цена соучастия была бы неприемлема»
heugwen: (face)
Ты влёк меня, Господи, и я увлечён; Ты сильнее меня, и превозмог; и я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мною. Ибо лишь только начну говорить я, кричу о насилии, вопию о разорении, потому что слово Господне обратилось в поношение мне и в повседневное посмеяние. И подумал я: «не буду я напоминать о Нём, и не буду более говорить во имя Его»; но было в сердце моём, как бы горящий огонь, заключённый в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог.
heugwen: (безголовая химера)
«Быть христианином означает действовать, то есть исполнять волю Бога. Мы все однажды предстанем перед судом. О чём же спросит нас в тот последний день Господь? Спросит ли: "Что ты говорил обо Мне?" Нет! Он задаст вопрос о том, что мы конкретно сделали...» (Папа Франциск, из сообщества "Слово каждый день")

Можно и нужно написать Ильдару письмо. Уверена, что он не получит ни одного. Зато его тюремщики будут знать, что об Ильдаре беспокоятся много людей. Для заключенного это уже очень много.
186420, Республика Карелия, г. Сегежа, ул. Лейгубская, ФКУ ИК-7, Дадину Ильдару Ильдусовичу



#freedadin #stoptorture
heugwen: (Кики)
О, наконец-то кто-то объяснил мне это непонятно место!
Будут цитаты, и пребольшие.

"«Не давайте святыни псам, и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф 7: 6). Что хочет сказать нам Иисус этими словами? Есть точка зрения, согласно которой здесь говорится о недопустимости посвящать посторонних в тайны тех «разделов» вероучения христиан, которые назывались некогда disciplina arcana, т. е. «скрытое учение». Прежде всего это касалось таинств, в которых не должны были участвовать те, кто не был в них посвящён, – отсюда диаконский возглас: «Двери, двери!» – во время Литургии: перед началом евхаристического канона двери должны были запираться, чтобы никто из чужих не вошёл в храм. Казалось бы, всё логично, но может ли Иисус, Который учит нас чуть ли не на каждой странице Своего Евангелия бережному и уважительному отношению ко всякому человеку, Сам называть кого-то из людей «псами» или «свиньями»? Думается, что не может."

Дальше отец Георгий пишет, что слова о свиньях и псах Иисус употребляет как цитаты своих современников - фарисеев, которые так называли язычников:
"Если прочитать б-й стих из 7-й главы Евангелия от Матфея, не изолируя его от остального текста и не вырывая из того контекста, который его окружает, то окажется, что Иисус сначала просит нас не судить, чтобы и мы сами не были судимы, затем говорит о сучке, что мы видим в глазу своего брата, не замечая при этом бревна в своём собственном, и сразу же после этого упоминает о «псах» и «свиньях», говоря, как это видно из содержания, не о животных, а о людях. Но называть так людей – значит осуждать их. Следовательно, Иисус употребляет эти два слова не как Свои собственные, а цитируя кого-то из современников."

И вот, главное:

"...тут не запрет «давать святыни псам», а что-то совсем другое. Что именно? Свиньи, как известно, животные достаточно свирепые и действительно растерзают того, кто будет метать перед ними бисер (margaritas ante porcos - «бисер перед свиньями»), по очень простой причине: видя, что вы им что-то сыплете, они подумают, что это еда, и кинутся на неё, а потом, поняв ошибку, в ярости кинутся на того, кто вместо зерна сыпал в их кормушку жемчуг и «подал вместо хлеба камень». Если человек будет относиться свысока к тем, кому решил возвещать Слово Божие, смотреть на людей, к которым послан, как на существ второго сорта, не способных понять сложные или серьёзные вещи, это непременно кончится очень плохо. Люди после его проповеди не поверят в Иисуса, но станут ждать от своего формального присоединения к Церкви каких-то видимых результатов – здоровья, богатства, успеха и прочего. Дальнейшее представить себе не трудно. В лучшем случае их просто ждёт разочарование, в худшем – они убьют такого миссионера. Очень важно иметь в виду, что ни один из апостолов не был убит толпой, – их казнила власть, но не люди, среди которых они проповедовали. Думается, именно по той причине, что апостолы знали: они пришли не к «псам» и не к «свиньям», а к тем, кто просит, к тем, кому отказать нельзя и кого оттолкнуть недопустимо." (с) "Над строками Нового Завета".
heugwen: (Кики)
Взялась за книгу о. Георгия Чистякова, "Над строками Нового Завета". Я много хорошего слышала об о. Георгии, но почти ничего не читала.
Хочется цитировать:-)

"Хотя русское «от Марка», «от Матфея» указывает на то, что данное Евангелие от начала до конца написано тем или иным евангелистом, традиция утверждает, что Евангелие от Марка было написано для проповеди среди римлян, на основе проповеди апостола Петра в Риме. Марк повторил в своей проповеди то, о чём говорил Пётр, а затем ученики Марка составили Евангелие ano, secundum, «согласно Марку». Это значит не by Marc, a according to Marc, то есть «согласно проповеди». И по-французски, скажем, это не par St. Marc, a selon St. Marc, то есть «согласно проповеди Марка, согласно тому, что говорил некогда Марк»."

"Ещё одна отличительная черта Евангелия от Марка – его язык. Он на редкость плох. В Деяниях святых апостолов Пётр и Иоанн восклицают: «Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (4: 20). Примерно так мыслит и евангелист Марк, и эту фразу из Деяний можно было бы поставить эпиграфом к Евангелию от Марка. Писать ему очень трудно. Он никогда не был писателем и не будет им впредь. Он тот, кого евангелист Иоанн назовёт потом словом «свидетель». Понимая, что рассказать об Иисусе необходимо несмотря на то, что это ему очень трудно, он рассказывает."

Как жаль, что в русском переводе из Евангелия пропали такие замечательные сравнения!

"Например, в рассказе об умножении хлебов Иисус велит всем участникам этого чуда сесть рядами. «Как овощи на грядке», – замечает Марк."

"А вот другой образ. Евангелист рассказывает о Преображении Господнем. Это какой-то совершенно мистический текст: Иисус стоит на горе, вдруг Его одежды начинают сиять, как свет или как снег, сияющим становится и Его лицо. «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить». Здесь снова сравнение, взятое из обыденной жизни, и снова слышен отголосок Петровой проповеди."

Дождь

Aug. 15th, 2016 12:23 pm
heugwen: (Default)
Однажды начался дождь и не прекращался четыре месяца. За это время мы узнали все виды дождя: прямой дождь, косой дождь, горизонтальный дождь, и даже дождь, который идёт снизу вверх. (с) Форрест Гамп.

Цой

Aug. 12th, 2016 09:50 am
heugwen: (Кики)
Цой - это когда время есть, а денег нет, и в гости некуда пойти…
Цой - это когда всё не так уж плохо на сегодняшний день, если есть в кармане пачка сигарет.
Цой - это когда ты должен быть сильным, ты должен уметь сказать: «Руки прочь, прочь от меня!».
Цой - это когда в нас ещё до рожденья наделали дыр...
Цой - это когда все говорят, что мы в месте! Все говорят, но не многие знают, в каком!
Цой - это когда всё находится в нас и больше нет ничего.
Цой - это когда между Землёй и Небом — Война!
Цой - это когда мама — анархия, папа — стакан портвейна!
Цой - это когда твои друзья всегда идут по жизни маршем и остановки только у пивных ларьков.
Цой - это когда перемен требуют наши сердца!
Цой - это когда ты помнишь, что нет тюрьмы, страшнее чем в голове.
Цой - это когда ты мог быть героем, но не было повода быть.
Цой - это когда ты не любишь, когда тебе врут, но от правды ты тоже устал.
Цой - это когда ты хотел бы остаться, но высокая в небе звезда зовёт тебя в путь.
Цой - это когда смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать…
Цой - это когда замёрзшие пальцы ломают спички, от которых зажгутся костры.
Цой - это когда ты сажаешь алюминиевые огурцы на брезентовом поле.
Цой - это когда кто-то плачет, а кто-то молчит, а кто-то так рад…
Цой - это когда тебя ждёт на улице дождь, их ждёт дома обед…
Цой - это когда ты хотел бы остаться собой.
Цой - это когда мы потеряли невинность в боях за любовь.
Цой - это когда судьбою больше любим тот, кто живёт по законам другим и кому умирать молодым.

Цой - это наше всё.


Из ФБ Вити Капитонова
heugwen: (Кики)
"Не защита Отечества от внешнего врага, а защита его от использования властями насилия, армии, силы для решения политических вопросов — вот насущная задача православного христианина по отношению к его родине сегодня." (с) Размышления с Евангелием в руках.
heugwen: (Кики)
"Я знаю, у вас за спиной вольный лес, и он очень заманчив, Фламбо. Я
знаю, что в одно мгновение вы можете исчезнуть там, как обезьяна. Но
когда-нибудь вы станете старой седой обезьяной, Фламбо. Вы будете сидеть в
вашем вольном лесу, и на душе у вас будет холод, и смерть ваша будет близко,
и верхушки деревьев будут совсем голыми." (с) Г.К. Честертон
heugwen: (бедный Йорик!)
(с) Игорь Растеряев. Георгиевская ленточка

За окнами весенний лес летит.
Я еду в ленинградской электричке.
Напротив меня девочка сидит
С георгиевской ленточкой в косичке.
Сегодня эту ленточку носить
На сумке можно, можно в виде брошки,
Но я прекрасно помню и без лент,
Как бабка не выбрасывала крошки.
Как много лишнего мы слышим в дни побед,
Но только этой патоки с елеем,
Не очень верят те, кто в десять лет
Питался в основном столярным клеем,
А время умножает всё на ноль,
Меняет поколенье поколеньем.
И вот войны подлеченная боль
Приходит лишь весенним обострением
Над этой болью многие кружат,
Как вороньё, как чайки, и так рады,
Как будто свой кусок урвать хотят
Бетонной героической блокады.
Я еду в поезде, смотрю на всё подряд:
В окно, на девочку с прекрасными глазами -
А за окном солдатики лежат
И прорастают новыми лесами.

Проезжаю я зловещие места,
Там, где человек - главное богатство недр.
Где еще с войны бойцы лежат,
По трое на один квадратный метр.
Там везде шаги, там голоса,
Чудные огонечки по болотам.
Тени по ночам тебе поют,
Как будто просят и хотят чего-то.

Откопай меня браток, я Вершинин Саня
Пятый минометный полк, сам я из Рязани.
Много ты в кино видал о солдатах версий.
Щас послушаешь мою, это будет интересней!
И начнут они вещать на языке стонов, недомолвок,
Хочешь убежать, но впереди
Они опять мелькают между ёлок.

Откопай меня скорей, умоляю снова!
Я Моршанников Сергей, родом под Пскова
Адресок мой передай в родную сторонку:
Восемнадцатый квадрат, черная воронка.
А под утро всё взревёт, полетит куда-то
И попрем на пулемет в штыковую с матом
И деревья все вверх дном, ввысь растут коренья
В этом славном боевом месте преступленья.

Расчудесный уголок - не леса, а сказка.
Наступил на бугорок, глядь, а это каска.
Чуть капнул и вот тебе котелок да ложка,
И над этим надо всем ягода морошка.
Над землёю месяц май, молод и прекрасен.
Электричка подъезжает к станции Апраксин.
В небе караван гусей, скоро будет лето
Девочка в своей косе поправляет ленту.
heugwen: (Кики)
облекает в слова то, что я предчувствую. И не только я...

Весь этот год с его тоскою и злобою, из каждой трещины полезшими вдруг, я слышу ноту непростую, особую, к любому голосу примешанный звук, похожий, кажется, на пены шипение, на шелест гальки после шторма в Крыму, на выжидающего зверя сопение, но только зверя не видать никому.

И вот, пока они кидаются бреднями, и врут, как водится у них искони, плюс измываются уже над последними, кто не уехал и не стал, как они, пока трясут, как прокаженный трещоткою, своими байками о главном-родном и глушат бабками, и кровью, и водкою свой тихий ужас пред завтрашним днем, покуда дергаются, словно повешенный, похабно высунув язык-помело, — я слышу голос, незаметно примешанный к неутихающему их трололо. И сквозь напавшее на всех отупение он все отчетливее слышится мне — как будто чайника ночное сипение, его кипение на малом огне.

Покуда зреет напряженье предсудное, рытье окопов и прокладка траншей — всё четче слышится движенье подспудное, однако внятное для чутких ушей. Господь не в ветре, урагане и грохоте — так может действовать испуганный бес; и нарастание безумства и похоти всегда карается не громом с небес; Господь не действует ни криком, ни порохом — его практически неслышимый глас сопровождается таинственным шорохом, с которым лопается пена подчас, и вот я чувствую, чувствую, чувствую, хоть признаваться и себе не хочу, — как в громовую какофонию гнусную уже вплетается нежнейшее «Чу»…

Пока последними становятся первые, не остается ни порядков, ни схем, оно мне сладостно, как ангелов пение за темнотой, за облаками, за всем: такое тихое, почти акапельное, неуязвимое для споров и драк.

ВЕДЬ ЭТО ЛОПАЕТСЯ БОЖЬЕ ТЕРПЕНИЕ.

ОНО ВЕДЬ ЛОПАЕТСЯ ИМЕННО ТАК.
heugwen: (курящий призрак)
Загнулся уголок страницы, а я посмотрела, что же там...

Изумительное и ужасное совершается в сей земле: пророки пророчествуют ложь, и священники господствуют при посредстве их, и народ Мой любит это. Что же вы будете делать после всего этого? (Иер. 5:30-31)
heugwen: (бедный Йорик!)
гениальный Быков

О, ты терпишь всех, как терпит белая бестия ундерменша в коросте, прикованного к ярму. Я терплю этот мир иначе — как терпят бедствие. Извини, что я иногда нетерпим к нему.

post

Oct. 16th, 2014 10:52 pm
heugwen: (безголовая химера)
"Ибо патриотизм, на мой взгляд, состоит не в том, чтобы бездумно хвалить свое и оголтело ругать чужое, не в том, чтобы искать врагов за любым пригорком, а в том, чтобы всякую кривизну в своем Отечестве пытаться выпрямить, любое зло – исправить, любого обиженного защитить, больного – вылечить, а нуждающемуся – помочь." (с)

Оригинал взят у [livejournal.com profile] vespro в post
heugwen: (приговор)
Когда-то в одном из дружественых блогов -- кажется, у Дины Сабитовой? -- была дискуссия -- а чем можно гордиться и восхищаться в России и россиянах, ну, если вынести за скобки офизиоцные трум-ба-ду трум-ба-да и прочие третьеримы. Я была благодарна автору за вопрос, потому что вдруг поняла, что у меня внутри есть ответ. Не сразу слова нашлись, как назвать, но потом получилось.

Экзистенциальное мужество.

Меня восхищает и вызвает безмерное уважение во многих соотечественниках способность находить опору в самимх себе, сохранять верность себе там, где это в принципе кажется невозможным.
Все бесполезно, никто не оценит, ничего не получится, а то, что получится -- уничтожат, короче, давай, выпей море.
"Ну, что ж, -- сказала одна из участниц прошлых групп, -- возьму свою пипетку наперевес и пойду вычерпывать море". И группа в ответ грохнула хохотом.
Это про то же: способность еще и поржать от души над собой и своим вынужденым героизмом. А иногда помолчать или поплакать, пожалеть себя и друг друга -- но не выпуская верной пипетки из рук.

Я знаю, что больше ни с кем и нигде во всем мире не смогу так вместе посмеяться и так помолчать.
Мы связаны чем-то важным, и это не одинаковые обложки паспорта и уж точно не олимпиады, гимны и массовые истерики про "оскорбленные чувства". Мы связаны пипеткой наперевес.

Пипетка -- это не "начни с себя, уберись на лестничной площадке, а властям не мешай", это не "ну не все же так плохо, хватит гнать чернуху, надо и хорошее видеть".
Это, по Канту, пессимизм разума и оптимизм веры, когда ты не врешь себе и другим, когда у тебя хватает силы духа видеть все, как есть, и называть своими именами, и не обольщаться красивыми обертками, но при этом -- не ожесточаться и не отчаиваться, находить точку опоры -- в трясине и свет -- во тьме. Это способность брать силы ни из чего, из чистого акта свободной воли: я считаю нужным делать -- и буду, и я верю, что это имеет смысл.
Пипетка наперевес, смешная и непобедимая, символ экзистенциального мужества -- вот наша настоящая национальная идентичность
heugwen: (Кики)
На деле же, конечно, наш спор, наше коренное разногласие совсем о другом. "Чистое Православие" для него это, прежде всего, исключительно, быт. Никакой мысли, никакой "проблематики" или хотя бы способности ее понять у них нет; есть, напротив, органическое отталкивание от нее, ее отрицание. И с их точки зрения отрицание и отталкивание правильное - ибо всякая мысль, всякая "проблема" есть угроза быту. Между тем, весь теперешний кризис христианства в том и состоит, что рухнул "быт", с которым оно связало себя и которому, в сущности, себя подчинило, хотя и окрасило его в христианские тона. Но вопрос совсем не в том, был ли этот быт плох или хорош, - он был одновременно и плох, и хорош, а только в том, можно ли и нужно ли за него держаться, как за conditio sine qua non1 самого христианства, самого Православия. "Они" на этот вопрос отвечают стопроцентным, утробным да. Поэтому и так легко из быта переходят в "апокалиптику". Парадоксальным образом апокалиптический надрыв рождается именно из "бытовиков", как реакция на гибель быта, органической жизни, обычаев, уклада. Отсюда также их инстинктивный страх таинств (частого причащения и т.д.). Ибо таинство - эсхатологично, оно не умещается только в быт (в который, однако, прекрасно умещается "умилительный обычай ежегодного говения"). Отталкивание от культуры и от богословия. Ибо, опять-таки, и культура, и богословие - эсхатологичны по самой своей природе. Они вносят в быт проблематику, вопрошание, трагизм, искание, борьбу, они все время угрожают статике быта. Культуру "бытовики" принимают только когда она отстоялась и, ставши частью быта, оказывается как бы "обезвреженной", безопасной бритвой. Когда они уже знают, что и как следует о ней думать (или не думать). При жизни Хомякова считали модернистом и ниспровергателем устоев, теперь для "бытовиков" он символ и воплощение консерватизма. И это так потому, что "бытовики" абсолютно неспособны воспринять какое бы то ни было современное творчество, духовно разобраться в нем. И христианство, и Православие только тем и хорошо, и "приемлемо" для них, что оно древнее, что оно в прошлом, само - субстрат и санкция быта. Поэтому всякие слова (творчество) - самые подлинные, самые истинные, но не облеченные в привычную сакрально-бытовую форму - "бытовики" просто не слышат, для них это сразу угроза, опасность, расшатывание чего-то. Но, конечно, мироощущение это в последнем итоге пронизано просто неверием, и в этом его трагизм и греховность. И трагизм этот усугубляется тем, что обращение в такую "бытовую церковность", в такое "чистое Православие" в эпоху, когда этот быт как данность, как нечто реально существующее и тем самым оправданное - рухнул, неизбежно оказывается надрывом и ведет к глубокому духовному заболеванию. (с) о. А. Шмеман, Понедельник, 17 декабря 1973.
heugwen: (бедный Йорик!)
Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не коммунист.
Потом они пришли за социал-демократами, я молчал, я же не социал-демократ.
Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал, я же не член профсоюза.
Потом они пришли за евреями, я молчал, я же не еврей.
А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать

Profile

heugwen: (Default)
heugwen

January 2023

S M T W T F S
1234567
891011121314
151617 1819 2021
222324 25262728
293031    

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jun. 19th, 2025 12:55 pm
Powered by Dreamwidth Studios