Это точно отмечала

[heugwen]

На деле же, конечно, наш спор, наше коренное разногласие совсем о другом. "Чистое Православие" для него это, прежде всего, исключительно, быт. Никакой мысли, никакой "проблематики" или хотя бы способности ее понять у них нет; есть, напротив, органическое отталкивание от нее, ее отрицание. И с их точки зрения отрицание и отталкивание правильное - ибо всякая мысль, всякая "проблема" есть угроза быту. Между тем, весь теперешний кризис христианства в том и состоит, что рухнул "быт", с которым оно связало себя и которому, в сущности, себя подчинило, хотя и окрасило его в христианские тона. Но вопрос совсем не в том, был ли этот быт плох или хорош, - он был одновременно и плох, и хорош, а только в том, можно ли и нужно ли за него держаться, как за conditio sine qua non1 самого христианства, самого Православия. "Они" на этот вопрос отвечают стопроцентным, утробным да. Поэтому и так легко из быта переходят в "апокалиптику". Парадоксальным образом апокалиптический надрыв рождается именно из "бытовиков", как реакция на гибель быта, органической жизни, обычаев, уклада. Отсюда также их инстинктивный страх таинств (частого причащения и т.д.). Ибо таинство - эсхатологично, оно не умещается только в быт (в который, однако, прекрасно умещается "умилительный обычай ежегодного говения"). Отталкивание от культуры и от богословия. Ибо, опять-таки, и культура, и богословие - эсхатологичны по самой своей природе. Они вносят в быт проблематику, вопрошание, трагизм, искание, борьбу, они все время угрожают статике быта. Культуру "бытовики" принимают только когда она отстоялась и, ставши частью быта, оказывается как бы "обезвреженной", безопасной бритвой. Когда они уже знают, что и как следует о ней думать (или не думать). При жизни Хомякова считали модернистом и ниспровергателем устоев, теперь для "бытовиков" он символ и воплощение консерватизма. И это так потому, что "бытовики" абсолютно неспособны воспринять какое бы то ни было современное творчество, духовно разобраться в нем. И христианство, и Православие только тем и хорошо, и "приемлемо" для них, что оно древнее, что оно в прошлом, само - субстрат и санкция быта. Поэтому всякие слова (творчество) - самые подлинные, самые истинные, но не облеченные в привычную сакрально-бытовую форму - "бытовики" просто не слышат, для них это сразу угроза, опасность, расшатывание чего-то. Но, конечно, мироощущение это в последнем итоге пронизано просто неверием, и в этом его трагизм и греховность. И трагизм этот усугубляется тем, что обращение в такую "бытовую церковность", в такое "чистое Православие" в эпоху, когда этот быт как данность, как нечто реально существующее и тем самым оправданное - рухнул, неизбежно оказывается надрывом и ведет к глубокому духовному заболеванию. (с) о. А. Шмеман, Понедельник, 17 декабря 1973.

Comments

[gilluin.livejournal.com]

Мысль интересная, хотя не то чтобы новая. Хочется структурировать жизнь, найти всему свое место и структура нужна, но она не должна стоять над всем и заменять все. Быт - как рама для картины, она нужна, я бы даже сказала необходима, но только если есть картина.

[heugwen.livejournal.com]

так нет ничего нового под солнцем:Р

ну, я бы не сказала, что здесь об отрицании упорядочивания жизни. Кмк, автор против того, чтобы это упорядочивание убивало всё живое, всё то, что не может на данной стадии объяснить.
ну, полностью упорядоченное дерево, например, это даже не бонсай, а забор))) как-то так. Но забор живым не будет. И расти тоже.

[gilluin.livejournal.com]

Ну да. Но в то же время надо, чтобы не наступила анархия. Баланс - всегда тонкий вопрос. Я склонна к упорядочиванию, потому что вокруг очень много беспорядка, но стоит кому-то слишком сдвинуть рамки или поставить их слишком жестко, я сразу восстаю.